Антропология веры

Дурсли, как, без сомнения, и другие жители Литтл-Уингинга в Суррее, были бы крайне огорчены тем, что я собираюсь обсудить, если вспомнить их глубокую ненависть ко всяким волшебным штучкам. Но каждый любознательный человек должен быть крайне удивлен тем, насколько распространена магия - вопрос, который, безусловно, подробно освещен в знаменитой книге Батильды Хлоп "История магии".

Первой попыткой провести исчерпывающее исследование веры в магию стала опубликованная в 1890 году книга шотландского классициста сэра Джеймса Фрэзера. "Золотая ветвь" стала знаковым этапом в антропологии, в ее двенадцати томах раскрываются разнообразие и распространенность магических верований и выделяются их общие черты, например наличие активной магии, которая используется для достижения желаемого результата, и защитной магии, которая предназначена для избежания нежелательных последствий.

Фрэзер выделяет гомеопатическую магию, основной принцип которой - "подобное производит подобное", например, американский индеец из племени оджибва бьет куклу, сделанную похожей на его врага, чтобы навредить врагу; и контагиозную магию, в основе которой лежит предположение о сохраняющейся связи между вещами, которые однажды находились в контакте. В некоторых областях Германии в свое время считалось, что можно сделать человека хромым, вбив гвоздь в его след.

В своей книге "Элементарные формы религиозной жизни" (1912) французский социолог Эмиль Дюркгейм поместил суеверия в социальный контекст, принимая во внимание культурный статус науки и технологии. Использование слова "сверхъестественный" предполагает, что общество имеет представление о естественном порядке вещей, законах природы, которые открыты наукой. Но конечно, не во всех культурах различаются эти два понятия, поэтому Дюркгейм предлагает другое различие: сакральное, относящееся к сфере магии и религии, и мирское, относящееся к светской жизни и науке.

Бронислав Малиновски, чей интерес к антропологии был зажжен "Золотой ветвью", предпринял совершенно логичный шаг: вместо того чтобы полагаться на сведения о культуре из вторых рук миссионеров и этнографов, нужно самому пожить внутри магической культуры. Для него таким обществом стали обитатели Тро-брианских островов на юго-западе Тихого океана, где он жил во время Первой мировой войны. В ходе этого "включенного наблюдения" Малиновски отметил, что тробрианцы проводили магические обряды над своими садами, чтобы обеспечить их плодородность, хотя и обладали элементарными познаниями о типах почв, селекции семян и методах выращивания. Они знали, что, даже если они все сделают правильно, урожай все равно может погибнуть в результате каприза природы. Магия использовалась, чтобы оградить урожай от речных свиней, саранчи, засухи и других напастей. "Магия похожа на науку в том, что у нее всегда есть определенная цель, близко связанная с человеческими инстинктами, нуждами и стремлениями, - говорит Малиновски. - Таким образом, у магии и науки обнаруживаются определенные сходства, и, вместе с сэром Джеймсом Фрэзером, мы можем с полным основанием называть магию псевдонаукой. Теория познания определяется логикой, теория магии - ассоциациями идей под влиянием желания".

Малиновски предложил рассматривать магию и суеверия прагматически, как способ совладать с невзгодами: "И магия и религия возникают и функционируют в ситуациях эмоционального стресса: жизненные кризисы, отсутствие важных целей, смерть и приобщение к тайнам племени, несчастная любовь и неудовлетворенная жажда мести. И магия и религия показывают выход из таких ситуаций".

В 1954 году Малиновски подытожил связь магии, религии и науки следующим образом: "Наука, примитивное знание, наделяет человека огромным биологическим преимуществом и ставит его намного выше всех остальных существ... Религиозные верования устанавливают, регулируют и развивают уважение к традиции, стремление к гармонии с окружающим миром, храбрость и уверенность в борьбе с трудностями и стойкость в преддверии смерти... Функция магии - ритуализиро-вать человеческий оптимизм, утвердить веру в победу надежды над страхом. Магия отражает большее значение уверенности по сравнению с сомнением, стойкости по сравнению с колебанием, оптимизма по сравнению с пессимизмом".

Сэр Кейт Томас, великий британский историк, изучал магические верования и практики в Англии XV-XVII веков. В книге "Религия и закат магии" он рассматривал общественные факторы, которые повлияли на утрату магией своих позиций. Священники Средневековья завоевывали новых прихожан, заимствуя языческие сверхъестественные представления, размывая различия между магией и религией. В свое время было распространено убеждение, что освященные объекты, даже земля с церковного кладбища, обладают магическими свойствами. Святую воду разбрызгивали по сторонам, чтобы отпугивать злых духов.

Увядающее влияние сверхъестественного и колдовского в XVIII веке стало результатом целого ряда причин, включая совершенствование предметов домашнего обихода, которые сделали жизнь более безопасной, повышение образовательного уровня и прогресс науки и технологии. Люди стали больше полагаться не на мистические заклинания, а на себя и начали верить в свои собственные силы. Даже несмотря на это, магия никогда не исчезнет. Учитывая все проблемы и заботы повседневной жизни, сэр Томас отмечает: "Если магию определять как применение неэффективных методов для устранения беспокойства, когда эффективные методы недоступны, то мы должны признать, что ни одно общество никогда не будет свободно от магии".

Мы не избавились от нее и сегодня. Психолог Стюарт Вайз в книге "Верю в магию" говорит о росте числа книг по теме "оккультное и паранормальное" со 131 в 1965 году до 2858 в 1994-м, о росте числа невнятных однотипных предсказаний газетных астрологов и вспоминает данные опросов Gallup, согласно которым, например, в 1994 году 72% американцев верили в ангелов. "Как сообщество людей современные американцы, возможно, менее суеверны, чем британцы XVI-XVII веков, однако науке и разуму все еще предстоит бороться с паранормальными силами. В действительности многие недавние победы в этой борьбе одержали именно суеверия".

Вайз написал эти слова в 1996 году, и недавно я спросил его, изменил ли он свое мнение. "Увы, картина нисколько не изменилась. Мне кажется, что паранормальное - это все еще развивающаяся индустрия. Здесь, в США, наблюдается значительный рост интереса к пророчествам Нострадамуса после трагедии 11 сентября (разумеется, он предсказывал это событие, согласно широко циркулировавшему по Интернету электронному письму, которое позже было названо обманом или фальсификацией), а всяческие медиумы, которые заявляют, что могут общаться с мертвыми, пользуются огромной популярностью. Один из них даже ведет популярное телешоу".

Число Гарри Поттеров все еще намного превышает число людей вроде Петунии и Вернона Дурели, которые просто не имеют ничего общего с такой чепухой. Возможно, это говорит о том, что сегодня мы как никогда мало контролируем свою жизнь. Большинство людей действительно верят в магию того или иного вида, будь то человек, восклицающий в досаде: "Чтоб ты подавился!", студент, всегда надевающий одни и те же вещи на экзамен, смущенная невеста, скрещивающая пальцы на счастье, или те, кто прыгает от радости, найдя четырехлистный клевер. Почему вера в магию так глубоко укоренилась в нас? Почему мы вообще во что-либо верим?

Роджер Хайфилд

Проза жизни • "Гарри Поттер" и наука: Настоящее волшебство