Как оформлять красную столицу

Вся работа над оформлением столицы Советского союза, над тем, чтобы сделать ее внешность, ее форму, отвечающей ее содержанию, ее роли в жизни первого в мире строящего социализм государства, до сих пор фактически велась двумя-тремя работниками отдела благоустройства МОКХ. Следствием непривлечения к этому делу внимания советской общественности является то, что "художественное оформление" Москвы за последние три года свелось к постановке нескольких совершенно случайных памятников и мемориальных досок, причем вопрос об их постановке обычно решался единолично в соответствующем учреждении.

Наше отношение к делу оформления города является величайшим прорывом на идеологическом фронте. Оппортунистически, формально относясь к этому делу, мы совершенно не учитываем огромного агитационно-воспитательного и социального значения как комплексного городского оформления, так и отдельных его объектов. Между тем опрокинутые революцией классы, сотни лет державшие под своей тяжелой пятой трудящиеся массы, понимали роль монументального оформления города как средства борьбы за жизнь и благополучие своего класса, как средства воздействия на психику порабощенных масс в целях утверждения своего господства. Такие памятники, как Василий Блаженный (эпоха разложения феодализма), как храм Христа Спасителя (эпоха пром. капитализма), блестяще отображали идеологию создавших их классов, определенным образом воздействовали на массы. Из памятников скульптурного порядка особенно ярко выявляют идеологические устремления создавших их классов сохранившиеся до сих пор ленинградские монументы "самодержцам".

Каждый класс стремился в воздвигаемых монументах агитировать за свою власть и утверждать ее господство. Каждым из памятников отражалась его идеология, поскольку каждый памятник был произведением искусства определенного, созданного тем или другим классом стиля, а "существование каждого стиля предполагает существование таких людей, которые живут при вполне определенных политических отношениях производства и имеют совершенно определенные идеалы" (Г. Плеханов.-"Искусство и литература").

Можно привести десятки примеров, ярко показывающих, какое колоссальное значение придавало дворянство и буржуазия как отдельному памятнику, так и общему оформлению города и его частей, какой глубокий классовый смысл вкладывали они в каждое произведение служившего им искусства, но для этого необходим более или менее детальный анализ этих памятников, которому мы, естественно, не можем уделить места в статье.

Оформление города всегда было сугубо классовым, всегда преследовало определенные политические задачи.

Казалось бы, что на четырнадцатом году революции смешно доказывать такие простые истины. Но дело в том, что делом городского оформления, повидимому, доселе ведают работники, для которых старый, разоблачающий теории о внеклассовости и "аполитичности" искусства, выдвинутый марксистской наукой лозунг "В классовом общества нет и не может быть нейтрального искусства" является неусвоенной новинкой.

В наших памятниках, посвященных памяти той или иной выдающейся личности, личность трактуется всегда совершенно идеалистически, как какая-то стоящая на пять голов выше окружающих индивидуальность, никак не связанная с породившими и развившими ее социально-экономическими условиями, не связанная с тем классом, целям и интересам которого она служила. Именно так трактованы у нас наиболее монументальные послереволюционные памятники Тимирязеву, Достоевскому, Толстому (все три - работы Меркурова). В этих памятниках не выявлен ни характер личности, ни особенности ее творчества, т. е. производства. Надо понять, что такой памятник, как памятник Толстому, изображающий его в традиционном виде мужичка в русской рубашке, дает явно идеализированную фигуру писателя, сложную классовую сущность которого достаточно четко выявила марксистская наука, писателя, которого высоко ценил В. И. Ленин, находивший в его творчестве много важного и нужного для пролетариата - и вместе с тем немало вреднейшего, хоть и потерявшего свою остроту дурмана.

Тимирязев, этот мыслитель-общественник, ученый-борец, также дан как какая-то скованная тогой учености, совершенно обособленная, стоящая вне времени, вне эпохи индивидуальность, как фигура "великого" человека в буржуазном понимании этого определения.

Зато, например, памятник Гоголю - работы Андреева, несмотря на его модерническо-эклектическую трактовку, передает эпоху и общество, создавшие творчество Гоголя, конечно, в своеобразном преломлении андреевского времени, именно продуманной формой.

И даже этот почти взятый наугад пример говорит за то, что не в смысле подражания форме, а лишь в смысле умения наполнять форму содержанием нам еще придется учиться не только у Андреева, но и у старых мастеров, классиков типа Фальконета и Мартоса, добиваясь в то же время новой революционной формы, вполне единой с тем революционным содержанием, которое мы, отражая свою эпоху, свою борьбу, должны в эту форму вложить. Культ личности, который чувствуется в работах ряда наших художников, бесспорно, являющийся остатками буржуазной индивидуалистической идеологии, приводит к тому, что, стремясь изобразить пролетариат, современный скульптор, работающий над оформлением города, всегда дает пролетария в виде какой-то оторванной от массы личности, какой-то обособленной фигуры, лишенной даже символических претензий на выявление класса и классовой психологии или хотя бы одного из образующих этот класс коллективов К таким работам надо отнести, не вдаваясь в их детальную оценку, фигуру "Строителя" в Лермонтовском сквере работы Шадра и Изобретателя работы В. Андреева на площади Крестьянской заставы. В обоих этих произведениях, относящихся к 1930 г., нет ни массы, ни коллектива.

Мы должны создавать памятники, дающие не отдельную "творящую" одиночку, хотя бы и в рабочей блузе, а памятники массе, коллективу; мы должны закрепить в монументальном оформлении города великие боевые кампании, проведенные пролетариатом, и в писанные в историю ("Пролетарий, на коня" и др.), закрепить в нем такие лозунги как дерзновеннейшая "Пятилетка в четыре года", чтобы трудящиеся и через пятьдесят лет знали и помнили, с каким энтузиазмом, с каким волевым напряжением вел пролетариат героическую борьбу за создание социалистической индустрии.

Такие памятники будут более актуальными, более марксистски-ленинскими, чем жалкое, порою близкое к оскорблению увековечение величайших вождей революции дублированием на нескольких площадях крохотных и дешевеньких, чуть не стандартных статуй в человеческий рост.

Мы обязаны, наконец, осознать, что должны поддерживать в себе энергию и волю к борьбе, должны воспитывать революционерами и коммунистами своих детей и агитировать -за несокрушимость диктатуры пролетариата, за смелую борьбу с классовым врагом не купидончиками и не абстрактными "мыслями", поставленными в скверах и на бульварах, а новыми отражающими эпоху в неразрывных по форме и содержанию произведениях. Мы должны заставить памятники учить и воспитывать борцов-революционеров, мы должны отразить в них классовую борьбу в нашей стране, взяв ее в диалектическом разрезе, запечатлев и Октябрь, и 1905 г., и декабристов, и Болотниковский бунт, выявив их как определенные и ценные для современности, дающие опыт в нашей борьбе этапы, пройденные революционным движением в нашем городе, нашей стране и нашем Союзе, поскольку Москва - центр всесоюзного значения.

Необходимо положить конец голому администрированию в вопросах оформления города и индивидуальным наскокам бегающих в поисках заказов архитекторов и скульпторов, привлечь к делу внимание самой широкой общественности, создать орган, планирующий и проектирующий художественное оформление, с участием как специалистов-архитекторов, скульпторов, художников, представляющих художественные группировки, стоящие на марксистско-ленинском пути, так и представителей рабочей общественности и теоретической марксистской мысли.

Кое-что в этой области сейчас намечается, какой-то сдвиг с мертвой точки уже сделан, хотя работа еще недостаточно развилась и ощутимых результатов ее пока нет.

Так, при молодой общественной организации, объединяющей художников всех специальностей и группировок ВКТ "Художник" с сентября 1930 г. работает секция по художественному оформлению городов, взявшая на себя составление пятилетнего единого плана оформления Москвы и приступающая к проработке показательного оформления нескольких площадей и архитектурных комплексов города.

Для того чтобы дать городу формы, достойные его содержания, надо разработать его план не только горизонтальный, но и вертикальный, продумав фасады составляющих его комплексов и их композиции. Необходимо, прорабатывая оформление города, учитывать такие моменты, как облицовка и окраска' комплексного строительства, кварталов, УЛИЦ И площадей. Нужно преодолеть безалаберный индивидуализм в окраске зданий, созданный развитием частновладельческих интересов в эпоху промышленного капитализма. Учтя опыт прошлого, вспомнив и опыты в области естественной полихромии строительных материалов (кирпичные стены с белокаменными деталями в эпоху разложения феодализма), мы должны найти новые революционные решения комплексной окраски, использующие современные строительные материалы (крошки, различные растворы и т. д.).

Вопросы комплексного оформления Москвы осложняются тем, что мы строим на месте Москвы не целиком новый социалистический город, а в какой-то степени должны считаться и с известной частью значительных по своему историко-техническому, архитектурному, художественному и социологическому значению памятников, оставшихся от прошлых социально-экономических формаций и по идеологии, и по форме чуждых современному строительству и современному искусству. Кроме этих памятников, сохранение которых необходимо, поскольку они представляют собой зачастую показательнейшие выразители материальной культуры, созданной еще порабощенным человечеством (будучи марксистами, мы должны усвоить формулу В. И. Ленина, сказавшего, что "пролетарская культура должна явиться законченным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества", и хранить и изучать наиболее яркие образцы созданной этими обществами культуры), улицы Москвы, безусловно, еще много лет, быть может четыре-пять пятилеток, будут сохранять многоэтажные эклектические здания эпохи промышленного капитализма, уничтожение которых до истечения их амортизационного срока, безусловно, нецелесообразно; это наличие старых, отживших по вложенной в них идеологии зданий заставит все же как-то считаться с собой при новом плановом оформлении города. Но никогда и ни в коем случае мы не должны стараться подгонять наше строительство к старому, подчинить его ему.

Ясно, что величайшей идеологической ошибкой, явной уступкой воинствующей реакции был бы, скажем, факт постройки в целях "оформления" Театрального проезда здания, отвечающего декадентскому "Метрополю". Реставрируя и поддерживая памятники старины, которые в той или иной степени нужны для нашей современности, мы должны раз навсегда отказаться от реакционных попыток создавать "выдержанные" архитектурные ансамбли, возвращающие нас к феодальной или капиталистической эпохе.

Но какое-то согласование между новым зданием и старой постройкой мы должны ввести в целях единого планового оформления города. Примером такого удачного и по-современному решенного согласования является постройка (или, вернее, перестройка и надстройка здания в конструктивном стиле на Воздвиженке, на углу Шереметьевского переулка. На противоположном углу переулка находится двухэтажный особняк в классическом стиле, дающий полукруглое решение угла. Проектировщик нового здания, строя его в вполне современном стиле, ни в коей мере не думал подражать формами своего сооружения памятнику архитектуры эпохи дворянского землевладения. Тем не менее, став перед вопросом оформления угла, он решил его так, что композиционно ответил противоположному углу и не внес дисгармонии в решение выхода переулка, в то же время интересно оформившегося сопоставлением двух отражающих разные эпохи и диаметрально противоположные идеологии зданий.

В тех случаях, когда мы не имеем возможности совершенно заново застроить улицу, весьма важно именно таким образом связаться с ее старыми застройками, как бы подчинив и поставив их в зависимость от новой архитектуры.

Гораздо проще решение новых архитектурных комплексов в виде рабочих городков, все растущих на окраинах Москвы. Здесь есть возможность давать целый новый замысел, не завися от окружения и остатков старого. Надо сказать, что в этой области в которой, казалось бы, должно было быть так много свежего и здорового, у нас далеко еще не все обстоит благополучно. Строительство рабочих городков зачастую отличается бесплановостью, приводящей к совершенно неправильной застройке участков! беспорядочно ориентированными стандартными казарменного вида унылыми зданиями, не использующими ни новых стройматериалов, ни новых конструкций. В этих городках, долженствующих быть основоположниками будущих крупных социалистических городов, нередки случаи, когда фасад населенного рабочими дома "оформлен" пристроенной к нему котельной с прачечной или же не имеющая механического оборудования прачечная помещена рядом с общественной столовой.

Рабочие городки планируются часто не только без учета требований здорового социалистического обобществленного быта, но и без использования достижений в области рациональной планировки, благоустройства и гигиены жилища, давно уже применяющихся такими архитекторами Западной Европы, как Гроппиус, Бруно-Таут и др.

В смысле оформления фасадов существующие городки являются прямым надругательством над новой стройкой: они компрометируют новую архитектуру, давая возможность реакционерам провозглашать ее "коробочность" и бесформенность.

Нечего говорить и о неблагополучном положении с зелеными насаждениями, которое ясно проявилось и в Усачевском, и в Дангауэровском, и в Смитовском городках.

Художественно-политический совет, образованный при МОКХ, должен в самом скором времени наладить внимательнейший общественно-политический контроль за строительством рабочих городков, в противном случае вместо пролетарских социалистических комплексов, оформленных в отвечающей идеологии эпохи стиле, мы еще долго будем получать либо старые царские казармы, либо грошевые "паллацо" с штукатурной "роскошью" фасадов, тормозящие социалистическое переустройство нашего быта и нашей идеологии.

Москва задыхается oт недостатка зеленых насаждений. Решение этого вопроса одинаков важно как для благоустройства и гигиены города, так и для его художественного оформления. Подлинный социалистический город будущего должен быть наполнен зеленью, должен быть спаян с природой.

Грандиозные проекты, выдвинутые в послереволюционные годы (аллея Ильича, озеленение берегов Москва-реки и пр.), говорят за то, что когда мы привлечем к делу оформления города внимание широкой рабочей общественности и всех заинтересованных учреждений и получим их поддержку, в практическом осуществлении вопроса мы добьемся больших результатов.

К оформлению города мы должны привлекать все виды искусства, меньше всего, быть может, увлекаясь превалировавшей прежде скульптурой, стремясь к оформлению синтетического типа, иногда с использованием не только архитектуры и скульптуры, но и живописи; у нас есть пример возможности живописного оформления отдельного объекта. Так, на Красноворотской площади мы имеем грандиозную безобразную торцовую стену старого 8-этажного дома. Участок не будет застраиваться вследствие проектируемого расширения площади. Ясно, что безобразная стена должна быть как-то оформлена; она может стать великолепным полотном для монументальнейшей агитационной станковой картины. Конечно, такая картина должна быть выполнена в стиле, отвечающем современному городу с его динамической, деловой жизнью, с его бешеным движением всех видов, должна отражать и классовую его сущность.

Интересный опыт решения оформления уже современной конструктивной архитектуры дает нам новое здание детского театра в Мамоновском переулке, в котором живопись крепко связана с таким архитектурным материалом, как облицовывающая здание крошка.

К проблеме роли живописи в оформлении города надо отнести и окраску комплексов, о которой мы уже упоминали, и окраску отдельных зданий.

Оформляя город, мы никогда не должны для его оформления жертвовать функциональностью планировки и архитектуры; наоборот, оформление всегда должно подчиняться функционально-утилитарным целям, и положение, при котором скульптурный или же архитектурный памятник, украшая город и выполняя определенное агитационно-политическое задание, в то же время регулирует уличные потоки или дает центр для кругового движения, должно быть признано отвечающим здоровому взгляду на искусство, так как только полная увязка памятника с планировкой и благоустройством сделает его вполне приемлемым и нужным для города.

И. ВОБЛЫЙ, 1931 г.
Журнал "Строительство Москвы"

Старьё •